Полезное

• 30 июля 2022
• Общество, Политика

Венгрия объявила войну США, Западу и Соросу, пишет Род Дреер в статье TAC. Его впечатлило резкое выступление Виктора Орбана, однако он не смог не согласиться с его заявлениями. Идет борьба за будущее Запада, мигранты и ЛГБТ – "главные враги" настоящей Европы, и задача венгров – ее спасти.

Необычная речь премьер-министра Венгрии показывает, почему он является фигурой масштаба Маргарет Тэтчер в противостоянии неким новоявленным Рональдам Рейганам.

В конце прошлой недели премьер-министр Венгрии Виктор Орбан выступил с длинной импровизированной речью перед большой группой венгров, собравшихся в принадлежавшей когда-то Венгрии Трансильвании (ныне часть Румынии). Меня там не было, но я слышал от друзей, что его речь была очень сильной. (Если вы говорите по-венгерски, вот ссылка на нее на YouTube.) Сегодня утром кто-то из присутствующих прислал мне полную стенограмму. Это поразительно четкое отражение видения Орбаном того, где сегодня находится Запад, и какое место в нем занимает его страна. Через пару недель премьер-министр Орбан будет в Далласе, чтобы выступить с основным докладом на конференции CPAC Texas (СРАС — Conservative Political Action Conference — Всемирная конференция консервативного политического действия — ежегодное общемировая встреча мировых консервативных политиков, проводимая с 1974 года под спонсорством Американского консервативного союза ACU. В конференциях СРАС принимают участие крупнейшие действующие и отставные мировые лидеры. — Прим. ИноСМИ.). Я уверен, что многое из той речи Орбана в Трансильвании найдет отображение в его предстоящем выступлении в Далласе.

Давайте же коснемся некоторых моментов его речи. Итак, говорит Виктор Орбан:

Когда кто-то из нас смотрит на наш мир, больше всего поражает, что хотя статистические данные говорят о том, что он становится все лучше, все мы чувствуем, что правда состоит как раз в обратном. Продолжительность жизни вроде бы достигла семидесятилетней планки, а в Европе — восьмидесяти лет. За последние тридцать лет детская смертность снизилась на треть. В 1950 году число недоедающих составляло 50% от населения планеты, а теперь — только 15%. В 1950 году доля населения мира, живущего в бедности, составляла 70%, а в 2020 году — 15%. Во всем мире уровень грамотности вырос до 90%. В 1950 году средняя продолжительность рабочей недели составляла 52 часа, а сегодня она сократилась до 40 часов, а свободное время среднего работника увеличилось с 30 до 40 часов в неделю. Я мог бы продолжать этот список долго.

И все же несмотря на эти цифры, общее ощущение такое, что мир неуклонно ухудшается. Сам мировой новостной тон становится все мрачнее. Набирает силу взгляд на будущее как на судный день человечества. Вопрос в следующем: возможно ли, что миллионы людей просто неправильно понимают, что с ними происходит сейчас? Мой ответ на этот вопрос состоит в том, что эта "зима тревоги нашей" есть фундаментально западное отношение к жизни, которое проистекает из того факта, что западная цивилизация теряет свою силу, свою производительность, свой авторитет, свою способность действовать. Это аргумент, над которым западники (západniks), то есть люди, родившиеся на Западе, склонны насмехаться. Они говорят, что мол, это скучно — то, что Шпенглер писал, что Запад в упадке. Ведь он все еще жив, и мы пока посылаем абсолютное большинство наших детей учиться в университетах Запада, а не Востока. Так что сейчас у Запада нет больших проблем.

Но реальность такова, что сто лет назад, когда мы говорили об упадке Запада, мы имели в виду упадок духовный и демографический. А вот сегодня мы наблюдаем упадок мощи и материальных ресурсов западного мира. Я хочу сказать несколько слов об этом, чтобы мы могли точно понять ситуацию, в которой находимся.

Важно, чтобы мы понимали, что другие цивилизации — китайская, индийская, скажем, православный мир и даже ислам — тоже проходят процесс модернизации. И мы видим, что соперничающие цивилизации переняли западные технологии и освоили западную финансовую систему, но не переняли западных ценностей — и совершенно не собираются их перенимать. Тем не менее Запад хочет распространять на них свои собственные ценности, что остальной мир считает унизительным. Это то, что понимаем и мы в Венгрии, поскольку иногда мы чувствуем то же самое. Я вспоминаю эпизод из жизни нашего министра иностранных дел Петера Сийярто, относящийся примерно к 2014 году при предыдущей администрации США. Приехавший к нам с визитом высокопоставленный представитель правительства США небрежно сунул под нос Петеру лист бумаги и просто сказал, что в Конституцию Венгрии следует внести поправки по содержащимся в ней пунктам, после чего дружба между нами будет восстановлена. Поэтому мы понимаем это сопротивление остального мира "продавливанию" Западом своих ценностей, его амбиций по экспорту демократии. На самом деле, я подозреваю, что остальной мир осознал необходимость модернизации именно потому, что это единственный способ противостоять экспорту чуждых ему западных ценностей.

Вы можете в это поверить? Что администрация Обамы хотела заставить венгров изменить свою конституцию в соответствии с американскими ценностями в качестве платы за нормализацию отношений? Я в это поверить, конечно, могу. Так или иначе, Орбан продолжает говорить о материальных потерях:

Самое болезненное в утрате нами территорий, мощи и материальных ресурсов состоит в том, что мы на Западе потеряли контроль над энергоносителями. В 1900 году Соединенные Штаты и Европа контролировали 90% всех запасов нефти, природного газа и угля. К 1950 году эта цифра упала до 75%, а теперь дело обстоит так: США и Европа вместе владеют 35% мировых энергоресурсов: США контролируют 25%, а мы, европейцы, владеем 10%. Россия контролирует 20%, а Ближний Восток – 30% энергоносителей. Та же ситуация и с сырьем. В начале 1900-х годов США, Британия и Германия владели значительной долей сырья, необходимого для современной промышленности. После Второй мировой войны в дело крупно вмешались Советы. И сегодня мы видим, что, помимо них, сырьем владеют Австралия, Бразилия и Китай, при этом 50% процентов всего экспорта сырья из Африки идет в Китай. Но если заглянуть в будущее, то нынешняя картина тоже выглядит не очень хорошо. В 1980-е годы США и Советский Союз доминировали в поставках большей части редкоземельных элементов, которые являются базовыми материалами для промышленности, построенной на современных технологиях. Сегодня китайцы производят в пять раз больше, чем США, и в шестьдесят раз больше, чем русские. Это означает, что Запад проигрывает битву за материалы. Если мы хотим понять состояние мира, если мы хотим понять положение западного человека в мире, нашей отправной точкой должно быть то, что большая часть мировых энергоносителей и других ресурсов находится вне западной цивилизации. Это неопровержимые факты.

Здесь Орбан затрагивает лицемерие Соединенных Штатов, нападающих на Россию за использование энергетической политики (нефти и природного газа) в качестве внешнеполитического оружия, тогда как на самом деле США именно этим и занимаются:

В этом плане наша ситуация — ситуация в Европе — вдвойне сложная. Это причина того, что у Соединенных Штатов есть стратегия, которую они сейчас используют. 2013 год никем и нигде не отмечен и не занесен ни в какие скрижали. Но это был год, когда американцы запустили новые технологии добычи сырья и энергии — для простоты назовем это фрекинговым методом добычи энергии. Они немедленно объявили о новой доктрине политики безопасности США. Я цитирую американские тезисы. Эта новая технология, по их словам, укрепит их позиции для достижения целей международной безопасности. Иными словами, Америка никогда и не скрывала, что будет использовать энергию как внешнеполитическое оружие. Тот факт, что в этом обвиняют других, не должен нас вводить в заблуждение.

Именно из этого и следует, что американцы проводят такую агрессивную санкционную политику, что мы наблюдаем в связи с нынешним российско-украинским конфликтом. И они начали активно понуждать своих союзников — другими словами, нас — покупать у них ресурсы. И это работает: американцы умеют навязывать свою волю, потому что не зависят от чужой энергии. Они способны оказывать враждебное давление, потому что контролируют финансовые сети — назовем их для простоты "выключателями". И они также способны оказывать "дружественное" давление, а это означает, что они могут убедить своих союзников покупать у них. Тогда еще слабая версия этой политики была замечена, когда президент Трамп впервые посетил Польшу, где он как раз заговорил о необходимости для них покупать "газ свободы". А сейчас, в 2022 году, эта стратегия США была дополнена санкционной политикой. Вот где мы сейчас находимся, и я не удивлюсь, если вскоре в эту сферу войдут и уран, и атомная энергетика.

Эта часть выступления Орбана напомнила мне, как я сидел в своей будапештской квартире через неделю или две после начала российской спецоперации на Украине. <...>

Теперь мы подошли к самой важной для меня части выступления Орбана: к его цивилизационному видению. Я видел в соцсетях некоторую агитацию левых по поводу Орбана, говорящую, что он не хочет, чтобы Венгрия была "обществом смешанной расы". Обеспокоенный друг спросил меня, что он имел в виду. Я сказал другу, что не доверяю западным оценкам, и что мне нужно самому увидеть расшифровку речи Орбана. Так вот они, эти его замечания и их контекст:

После этого позвольте мне сказать кое-что о нас, венграх. На какие вопросы должны сегодня ответить Венгрия и венгерский народ, как и в каком порядке мы должны на них ответить? Эти вопросы подобны слоям добосторты (dobostorta — традиционный венгерский слоеный торт), наложенным друг на друга: самое важное внизу, более легкие и вкусные кусочки вверху. Это порядок, которому я буду следовать сейчас.

Первой и самой важной проблемой, дорогие друзья, по-прежнему остается население и демография. Дело в том, что отпеваний у нас до сих пор намного больше, чем крещений. Нравится нам это или нет, но народы мира можно разделить на две группы: на тех, которые способны биологически поддерживать свою численность, и тех, которые этого делать не в состоянии. К числу последних принадлежим и мы. Сейчас положение в Венгрии в этом отношении улучшилось, но перелома пока не произошло. Это альфа и омега всего: если не будет кардинального демографического поворота, рано или поздно нас венгров вытеснят из Венгрии, нас вытеснят из Карпатского бассейна.

Это та мысль, которую либеральный Запад просто не может постичь: что его люди могут перестать существовать на своей родине. Ведь никто и нигде никогда не приветствовал эту мысль — за исключением либеральных жителей Запада, которые настолько полны ненависти к себе, что уговаривают себя капитулировать и самоуничтожиться.

Еще Орбан:

Второй проблемой является миграция, которую можно назвать замещением населения или гибельным "наводнением". По этому вопросу существует выдающаяся книга 1973 года, написанная на французском языке и недавно опубликованная в Венгрии. Она называется "Лагерь святых" (Le Camp des Saints), и я рекомендую ее всем, кто хочет понять духовную парадигму, лежащую в основе неспособности Запада защитить себя.

Миграция расколола Европу надвое — или, можно сказать, расколола надвое Запад. Одна половина — это мир, в котором европейские и неевропейские народы живут вместе. Эти страны уже не отдельные нации: они не что иное, как конгломерат народов. Я мог бы также сказать, что это уже не западный мир, а "постзападный мир". А примерно к 2050 году законы математики приведут к окончательному демографическому сдвигу: в городах в этой части европейского континента доля жителей неевропейского происхождения вырастет до более чем 50% от общей численности населения. А вот мы живем в другой половине Европы или даже Запада — мы живем в Центральной Европе. В другой половине Европы или Запада. Если бы это не было несколько трудно для понимания, то я мог бы сказать, что Запад — скажем, Запад в его духовном смысле — переместился в Центральную Европу. Запад теперь здесь, а другая его половина — это пост-Запад.

Идет битва между двумя половинами Европы. Мы сделали постзападникам предложение, основанное на терпимости и оставлении друг друга в покое, чтобы позволить каждому решать для себя, с кем ему жить рядом. Но они отвергают это и продолжают бороться против Центральной Европы, с целью сделать нас похожими на них. Я оставлю в стороне моральный комментарий, который они к этому приписывают — в конце концов, сегодня такое прекрасное утро. О миграции сейчас говорят меньше, но, поверьте, ничего не изменилось: усиленный просоросовскими воинами Брюссель просто хочет навязать нам мигрантов.

Они подали на нас в суд из-за венгерской пограничной системы и вынесли нам приговор. По ряду причин сейчас об этом мало что можно сказать, но нас признали виновными. Если бы не кризис с украинскими беженцами, они бы начали навязывать нам этот приговор, и то, как эта ситуация развивалась бы, сопровождалось бы большим напряжением для нас. Но сейчас началась российская спецоперация, к нам прибывают беженцы с Украины, и поэтому этот вопрос временно отложили. Но не сняли с повестки, а просто отложили в пока в сторону.

Важно, чтобы мы их понимали. Важно, чтобы мы понимали, что эти хорошие люди там, на Западе, на пост-Западе, не могут просыпаться каждое утро и обнаруживать, что их дни — да и вся их жизнь — отравлены мыслью о том, что все потеряно. Поэтому мы не хотим противостоять им днем и ночью. Все, о чем мы просим, это чтобы они не пытались навязать нам судьбу, которую мы рассматриваем не просто как судьбу нации, а как возмездие. Это все, что мы просим, и не более того.

Очень сильные слова, но правдивые. Виктор Орбан знает то, чего не могут признать лидеры Западной Европы: что будущее Запада сейчас под вопросом из-за массовой миграции из незападного, нехристианского мира. И что это происходит одновременно с духовным и нравственным крахом Запада. Он говорит, что границы "Запада" теперь проходят между Центральной Европой (Польша, Чехия, Словакия, Венгрия и другие страны посткоммунистического блока) и Западом — именно потому, что бывшие коммунистические страны еще не захвачены полностью демографическими аутсайдерами. Пару месяцев назад я дал интервью одному западному журналисту, в котором сказал, что есть совершенно прозрачная причина, по которой в Венгрии нет проблем с антисемитизмом: Венгрия не принимает большое количество иммигрантов-мусульман. Он был потрясен моими словами — но не потому, что в них была ложь, а лишь потому, что он никогда не позволял себе признать этот факт.

Собственные опросы Европейского Союза показывают, что большинство антисемитских актов в ЕС совершают мусульмане, за которыми следуют левые экстремисты. На третьем месте правые экстремисты. Вы это знали? Бьюсь об заклад, не знали. Европейский правящий истеблишмент предпочитает умалчивать об этом, потому что это подрывает их открытый либеральный глобализм. Вы знаете, кто потратил большую часть своего состояния, пытаясь заставить Венгрию открыть свои границы для исламских мигрантов? Джордж Сорос. Вот почему Венгрия является одновременно и самой антисоросовской страной в Европе, и самой безопасной для евреев.

Здесь Виктор Орбан берется за третью проблему:

В этом "многонациональном контексте" присутствует некий "идеологический финт", о котором стоит поговорить и на котором стоит сосредоточиться. Левые интернационалисты прибегают к уловке, идеологической уловке, и заявляют о том, что Европа по самой своей природе населена людьми "смешанной расы". Это историческая и семантическая ловкость рук, потому что она намеренно путает две разные вещи.

Существует мир, в котором европейские народы смешаны с прибывшими из-за пределов Европы. Теперь это и есть мир "смешанной расы"

И есть наш мир, где люди из Европы смешиваются друг с другом, передвигаются, работают и меняют место жительства и работы. Так, например, в Карпатском бассейне мы не метисы: мы просто смесь народов, живущих на своей европейской родине. И при благоприятном расположении звезд и попутном ветре эти народы сливаются воедино в своеобразном венгерско-паннонском соусе, создавая свою новую европейскую культуру. Вот почему мы всегда боролись за следующее: мы хотим смешиваться друг с другом, но мы не хотим становиться народом "смешанной расы". Вот почему мы сражались под Нандорфехерваром/Белградом (Битва между венгерскими и османскими войсками, произошедшая в 1456 году. Турки хотели подчинить себе Королевство Венгрии. Целью удара была выбрана пограничная крепость в Белграде (Nándorfehérvár). В результате сражения турки были разбиты. По мнению некоторых современников, осада Белграда решила судьбу христианства. — Прим. ИноСМИ.). Вот почему мы остановили турок у Вены, и, если я не ошибаюсь, вот почему в еще более ранние времена французы остановили арабов у Пуатье.

Сегодня ситуация такова, что исламская цивилизация, которая постоянно движется в сторону Европы, осознала — именно благодаря традициям Белграда/Нандорфехервара — что путь через Венгрию не подходит для отправки ее людей в Европу. Теперь истоки вторжения лежат не на Востоке, а на Юге, откуда мусульмане оккупируют и наводняют Запад. Это может быть пока не очень важная задача для нас, но она будет важной для наших детей, которым нужно будет защищаться уже не только с юга, но и с запада. Придет время, когда мы должны будем как-то принять христиан, приходящих к нам оттуда, и интегрировать их в свою жизнь.

Это случалось раньше. А тех, кого мы не хотим впускать, придется останавливать на наших западных границах — Шенгеном или не Шенгеном. Но это не задача момента, и не задача жизни нашего поколения. Наша задача состоит исключительно в том, чтобы подготовить наших детей к этому. Как сказал спикер Палаты представителей нашего парламента Ласло Кевер в интервью, мы должны сделать так, чтобы хорошие времена не порождали слабых людей, и чтобы эти слабые люди не приносили нашим людям тяжелые времена.

Теперь вы видите почему я рад, что прочитал полный текст речи Орбана, прежде чем отреагировал на тему "смешанной расы". Он явно не о генетике говорит, а о культуре. Он сказал: "В Карпатском бассейне мы не являемся смешанной расой, мы просто смесь народов, живущих на нашей собственной европейской родине". Это не было бы верным утверждением тысячу лет назад, когда мадьяры пришли в Карпатский бассейн. Но сегодня это так. Орбан говорит, что европейцы хотят жить с другими европейцами и общаться с ними, потому что это поддерживает мир. Он использует термин "раса" как символ религии и культуры. Орбан говорит, что, если Европа продолжит допускать массовую миграцию из исламского мира, европейская религия на 1500 лет будет вытеснена, а вместе с ней и европейская культура. Он не отвергает неевропейские религии или культуры. Он только говорит, что если мы хотим сохранить то, что имеем, у нас не может быть массовой иммиграции.

Есть ли более очевидная геополитическая правда, чем эта? Есть ли более очевидная истина, которую левые и правые из истеблишмента не могут принять? Видите ли, левые настолько поглощены своей ненавистью к себе, что осуждают людей европейского происхождения, и когда они переезжают в черные кварталы ("джентрификация!") и когда они уезжают из черных кварталов ("белое бегство!"). Единственный основной принцип, который движет левыми, заключается в том, что все, что делают белые европейцы, должно быть злом. Как мудро понимает Орбан, ни одна цивилизация на земле не верит в то, что им навязывает Запад. Все эти другие цивилизации верят в себя. Как они и должны это делать! Мы на современном Западе совершенно ненормальны. Мы думаем, что свободны от истории.

Обратите внимание на резкость исторически обоснованных слов Орбана: Европе придется в очередной раз защищаться от исламского вторжения, хотя настоящая борьба ляжет на плечи внуков нынешнего европейского руководства. И обратите внимание еще на один момент: он говорит, что на этот раз исламское вторжение также придет с Запада, и венгры должны подготовиться к приему христианских беженцев из Западной Европы и интегрировать их в жизнь венгерского народа.

Венгрия не является "антииммигрантской" страной. Он принимает украинских беженцев и находит для них работу. Но она против допуска в страну людей, которые не разделяет исконную религию мадьяр (или иудаизм, который существовал в Венгрии столько же, сколько существует сама Венгрия). На самом деле Венгрия отвергает исламскую миграцию не из-за какой-то особой ненависти к мусульманам, а потому, что Венгрия когда-то жила под исламской оккупацией и знает, что это такое. Венгрия на самом деле имеет исключительно хорошие отношения с Турцией и не ожидает, что эта исламская страна распахнет свои двери настежь для немусульманской миграции. Почему она должна это делать?

Американцам очень трудно это понять во многом потому, что мы нация иммигрантов. Ассимиляция осуществляется в США относительно легко. Но это категорически не верно для мусульман в Европе. На это есть несколько причин. Во-первых, в отличие от США, где сама география, то есть удаленность этой страны предполагает, что исламская иммиграция — это вопрос допуска более образованных мусульман. В Европе это не так. Во-вторых, мусульманам трудно приспособиться к европейской жизни. Слишком глубоки цивилизационные различия. Француз может переехать в Америку, и вскоре его примут за американца. Я знаю это, потому что знаю многих таких французов. Но американец, как бы хорошо он ни говорил по-французски и как бы ни любил Францию, никогда не будет принят во Франции за француза. В других странах Европы дело обстоит так же. Это просто факт жизни, и именно это придает этим странам ту красоту и своеобразие, которыми мы восхищаемся. Но за это приходится платить, и эта цена заключается в том, что этот факт жизни в Европе гораздо труднее усвоить.

Во всяком случае кажется очевидным, что Виктор Орбан считает, что Запад потерян, и что через несколько десятилетий венгры будут бороться за выживание того, что осталось от Запада. Он видит задачу венгров в том, чтобы подготовить своих детей к защите Запада. В прошлом году я написал здесь что-то, назвав Виктора Орбана "лидером Запада", и меня за это высмеяли прогрессисты. Но я продолжаю так считать. Он единственный национальный лидер, который способен видеть мир таким, какой он есть, и у которого хватает смелости сказать это прямо.

И наконец, вот отрывок из его речи о гендерной политике. Возможно, вы не знаете, что ЕС жестко критикует Венгрию за закон, запрещающий пропаганду ЛГБТ среди несовершеннолетних. Об этом Орбан сказал так:

Мы просим о простом соблюдении толерантности: мы не хотим указывать кому-то, как им жить. Мы просто просим их признать, что в нашей стране отец — мужчина, а мать — женщина, и что они оставляют наших детей в покое. И мы просим их проследить за тем, чтобы армия Джорджа Сороса тоже приняла это. Людям на Западе важно понять, что в Венгрии и в этой части мира — это не идеологический вопрос, а самый важный вопрос в жизни. В этом уголке мира никогда не будет большинства в поддержку западного безумия — прошу простить за резкость — которое там разыгрывается.

Американские читатели должны понимать, насколько сильно большинство народов Центральной Европы — венгры, поляки, чехи, словаки и румыны — возмущено тем, как настоятельно и нагло правительства США и Западной Европы пихают им в глотку идеи и концепции ЛГБТ. Ведь это прямо какой-то цивилизационный империализм. Если ты, американец, считаешь себя борющимся за естественную семью, то пойми, что у тебя (у нас) много союзников в этой части мира. Вы должны понимать, что это раньше Америка считалась в Европе страной свободы и добра, но теперь она рассматривается здесь как враждебная, антихристианская и антисемейная гегемония. Я не шучу. У меня было очень много разговоров в этой части мира с пожилыми людьми, которые пережили холодную войну и явно сбиты с толку и разочарованы тем, что случилось с Америкой. Но мы не можем жить прошлым. Жизненно важно, чтобы мы, американцы, поняли теперь, что представляет собой наша страна на мировой арене, и почему люди, которые верят в нормальные вещи о семье, о мужчинах и женщинах, о христианстве, о значении наций — почему они теперь смотрят на Америку все более враждебно.

Орбан снова говорит правду о том, что важнейшими факторами, определяющими наше будущее, являются гендерная идеология и миграция:

Так что прошу: не вводите себя в заблуждение и не обманывайтесь. Сейчас идет война, бушуют энергетический кризис, экономический кризис и военная инфляция. И все они затмевают перед нашими глазами фундаментальные вопросы мироздания — вопросы гендерной политики и миграции. Но на самом деле именно по этим вопросам будет определяться наше будущее. Это великая историческая битва, которую мы ведем: демография, миграция и естественная гендерная принадлежность человека. И это именно то, что поставлено сейчас на карту в битве между левыми и правыми.

Я не буду упоминать название одной дружественной страны, а просто сошлюсь на ее пример. В этой стране победили левые, и одной из первых принятых ими мер был демонтаж пограничных заборов. А вторая мера заключалась в признании всех либеральных "гендерных правил" — и не только однополых браков, но и права таких пар усыновлять детей. Давайте не будем обманываться нынешними конфликтами: это именно те вопросы, которые решат наше будущее.

Орбан говорит о Германии. Германия выбрала для себя путь, по которому она хочет идти: к национальному упадку и саморазрушению. Венгрия выбирает альтернативный путь, и за это ее заставляют страдать. Орбан затем переходит к разговору о важности наличия союзников. Он еще много чего сказал о военном конфликте на Украине, но я приберегу это для отдельной публикации. Позвольте мне просто сказать, что я очень надеюсь, что Виктор Орбан будет говорить об этих вещах на конференции CPAC в Далласе. Хочу еще добавить свое мнение о том, что любой политик, который будет баллотироваться в президенты США в 2024 году по списку Республиканской партии, должен понимать, что мы, американцы, должны быть очень близки с Венгрией и Польшей, а также с любой европейской страной, которая, как и Орбан, признает, что мы сейчас боремся за будущее Запада — хотим мы этого или нет.

На мой взгляд, Виктор Орбан — это Маргарет Тэтчер в противостоянии неким новоявленным Рональдам Рейганам. То есть он является иконоборческим дальновидным правым политиком с видением, устремленным в будущее. Он понимает нынешнее время и то, что нужно его нации — и нашей цивилизации — не только для выживания в них, но и для процветания.

Дополнение 1: Еще одна вещь, которую нужно понимать о споре по поводу "смешанной расы". Венгрия — маленькая девятимиллионная нация с уникальным языком и уникальной культурой. Они чувствуют уязвимость своей нации больше, чем французы, немцы или англичане, потому что их так мало и потому что никто больше вокруг не говорит на их языке. Вам не нужно даже соглашаться с точкой зрения венгров, чтобы понять, почему они так болезненно относятся к этим вещам.

Дополнение 2: Я получил хорошее письмо от друга, который категорически против того, чтобы я позитивно цитировал Орбана по вопросам о "смешанной расе". Позвольте мне быть предельно откровенным: лично я не вижу ничего плохого в людях "смешанной расы", и если Виктор Орбан имел в виду, что он против людей, встречающихся или вступающих в брак вне расовых границ, то я решительно с ним не согласен.

Я понял, что он имел в виду — как и горстка венгерских друзей, с которыми я говорил об этом, — что он против открытых границ. В Германии существует большая проблема с мужчинами-мигрантами из исламских стран, которые устраивают драки в общественных бассейнах и делают пребывание там невыносимым для простых людей, которые просто хотят поплавать. Немецкая газета Bild сообщила на днях о том, что это приобрело размах национальной катастрофы. Я не могу найти англоязычную версию этой истории, кроме как на правом сайте вроде этого:

Огромное количество актов насилия в немецких открытых бассейнах встревожило Федеральную ассоциацию Германии по плаванию (BDS) до такой степени, что ее президент Петер Харцхайм заявил, что больше не может рекомендовать семьям посещать бассейны по выходным.

Харцхайм заявил, что он "поступит безответственно", если пойдет в открытый бассейн со своими тремя внуками.

Это предупреждение прозвучало после массовой драки в берлинском бассейне с участием почти 100 мигрантов, в которой несколько детей получили удары кулаками и ногами. В результате инцидента пострадал 10-летний ребенок, получивший удар по голове во время этой рукопашной схватки.

Инцидент был заснят на видео и широко освещался в немецких СМИ.

Единственное сообщение об этих недавних инцидентах в англоязычных СМИ, который мне удалось найти, было в лондонской The Times, в которой осторожно упущена информация, которая могла бы помочь вам определить, кто явился причиной инцидента.

Когда я был в Англии в прошлом месяце, я услышал, как маленькая белая девочка, на вид лет десяти или около того, подбежала к матери со своей подругой и сказала: "Мама, азиатский мужчина поздоровался с нами на улице возле магазина Tesco!" Я был шокирован этим и подумал, что это расизм. Один британский друг сказал, что нет, не обязательно: теперь белые девушки смертельно боятся азиатских мужчин (читай: пакистанцев) из-за повторяющейся проблемы, когда белых девушек заманивают и насилуют групповым образом. Это не новость для Великобритании, и британский истеблишмент и СМИ не игнорируют ее (Дуглас Мюррей писал об этом еще в 2018 году).

Это безумие. Это безумие, что по всему Парижу есть зоны, в которых опасно появляться из-за вероятного насилия со стороны исламских мигрантов. Это безумие, что в субботу утром здесь, в Вене, я проходил мимо принадлежащего евреям магазина, который охранял австрийский солдат, и не только из-за неонацистов. Когда я говорю вам, что такие вещи просто невозможны в Венгрии Орбана, то главная причина этого заключается в жесткой миграционной политике венгерского руководства. Я конечно хотел бы, чтобы Виктор Орбан использовал более осторожные формулировки, говоря об этих вещах, но я предпочел бы, чтобы он выражался грубее, чем вежливые европейские лидеры в других странах, которые ничего не делают по этому поводу. Дэвид Фрум, которого никто и не подумает посчитать ультраправым, однажды написал, что если либералы не найдут эффективного решения проблем с иммиграцией и не будут действовать решительным образом, то они уступят место правым политикам, которые это сделают.

Орбан одобрительно процитировал французский антиутопический триллер "Лагерь святош". В 2015 году на этом сайте я написал, что это расистская книга, плохая, но очень важная книга для чтения. То, что побудило меня внимательно прочитать ее, было волной массовой миграции того года, в которой Виктор Орбан отказался разрешить Венгрии участвовать в приеме мигрантов. Тогда я написал:

"Тем временем Орбан, премьер-министр Венгрии, предложил решение: пусть ЕС предоставит Турции, Ливану и Иордании 3,4 миллиарда долларов для улучшения содержания беженцев, размещенных в лагерях в этих районах". В интервью, опубликованном в немецкой газете Bild, Орбан сказал: "Эти люди едут в Европу не потому, что ищут безопасности, они хотят лучшей жизни, чем в лагерях. — Если Европа допустит конкуренцию культур, христиане проиграют, — продолжил Орбан. — Таковы факты. Единственный выход для тех, кто хочет сохранить Европу как христианскую культуру, не впускать сюда больше мусульман!"

Он был прав тогда и прав сейчас: если вы хотите христианскую Европу, лучше не пускайте всех этих мигрантов. Орбан предложил помочь вынужденным переселенцам из-за военных конфликтов, но не пускать их в Европу.

Еще из моей статьи 2015 года:

"Принятие мигрантов из третьего мира — это акт искупления. Это одна из главных тем футуристического романа Жана Распая „Лагерь святош“, который я закончил читать в эти выходные. Дочитав до конца, я испытал облегчение. Есть только одна книга, которую я закончил читать и сразу же возненавидел, но все же был рад, что прочитал ее, потому что я кое-чему из нее научился".

"Лагерь святош" — это плохая книга и в эстетическом, и в нравственном отношении. В первых частях книги я неоднозначно относился к ее моральному посылу. Я думал, что Распай выразился более грубо, чем сделал бы я, но его цивилизационный диагноз показался мне более достойным, чем я ожидал, учитывая печально известную репутацию книги. В романе миллионная армада несчастных решает плыть в Европу из Индии, вынуждая Запад остановить эту миграционную волну. Большая часть повествования сосредоточена на том, как Франция готовится к вторжению мигрантов.

Распай, католик-традиционалист и ультраправый, в общих чертах рисует портрет сдавшейся Франции. Все институты и лидеры страны решают, что моральный долг всех французов — приветствовать армаду с распростертыми объятиями. Распай в своих лучших сатирических традициях высмеивает сентиментальный либеральный гуманизм политических, медийных и клерикальных классов, которые все смотрят на армаду как на форму спасения, искупления грехов Запада.

Но даже плохая книга может сказать нам что-то ценное. Это относится и к "Лагерю святош". Однако один аспект романа, от которого я не могу избавиться, — это портрет мигрантов, жестко нарисованный Распаем, которым наплевать на европейскую цивилизацию. Ничего личного: они не верят, что едут в Европу как нищие, которые должны быть благодарны за благотворительность, а движутся как масса, считающая, что имеет право на то, что есть у европейцев. Европейцы, напротив, в книге мучаются своей цивилизацией: стоит ли ее защищать и что значит быть по-настоящему "западным". Европейские лидеры в "Лагере святош" не сдаются сознательно, а скорее маскируют свою цивилизационную капитуляцию гуманизмом. Они думают, что, распахнув свои двери перед массами третьего мира, они ведут себя как хорошие жители Запада.

Вот почему настоящие злодеи в романе Распая — вовсе не мигранты, а европейские элиты. Похоже, он считает, что европейцы должны сделать все возможное, чтобы защитить свою цивилизацию от вторжения варваров. Однако Распай осуждает современную Францию как "истощенную цивилизацию", которая жаждет избавиться от своего бремени. Говоря словами Кавафиса, "эти люди, эти варвары, были своего рода решением для Европы".

Я бы хотел, чтобы Виктор Орбан не цитировал "Лагерь святош", но грубые факты с мест не помешают нашей морали.

Многие из выведенных в книге африканцев и не собираются оставаться в Африке. Ласло Веспреми, венгерский ученый, ранее этим летом написал в TAC, что близится день, когда Виктора Орбана будут считать либералом. Вот выдержки:

"Конечно, миграция и иммиграция всегда в той или иной степени присутствовали в западном мире и всегда будут присутствовать в нем. Вопрос не в том, будет ли существовать иммиграция, а в том, откуда берутся мигранты, только ли это молодые люди и какие культурные верования они принесут с собой.

Даже простое обсуждение социальных изменений, вызванных миграцией, приводит в действие либеральные СМИ как в США, так и в Европе. Они рассматривают упоминание миграции как потенциальное разжигание ненависти, ведущее к ужасающим событиям, таким как резня в Крайстчерче в 2019 году. Хотя все порядочные наблюдатели должны быть осторожны, чтобы не разжигать ненависть, мы были бы глупцами, если бы игнорировали факты, которые существуют независимо от того, как мы относимся к ним.

Неудобные факты миграционного кризиса в Европе таковы: во-первых, в ближайшие десятилетия население региона MENA (Ближний Восток и Северная Африка) резко вырастет. Во-вторых, регион MENA потеряет большую часть своих источников питьевой воды и продуктов питания. В-третьих, развитие электромобилей и возобновляемых источников энергии вскоре может лишить регион большей части ВВП в виде ископаемых энергоресурсов. Все это побудит миллионы людей из этого региона бежать в Европу.

Слияние этих факторов резко повлияет на цивилизационную и политическую среду Европы, и сделает это таким образом, что узаконит бескомпромиссных европейских политиков правого толка. Иными словами, если вам не нравится правый политический стиль Виктора Орбана, подождите, пока не увидите, кто еще похлеще придет за ним.

Вопреки утверждениям Меркель, ЕС не решил вопросы интеграции даже одного миллиона человек. Сегодня можно смело сказать, что иммиграционная политика Меркель потерпела полный провал. В то время как в 2022 году в Германии были безработными "всего 12,6%" иностранцев (это более миллиона человек), более 65% сирийцев не могли зарабатывать здесь на жизнь и, таким образом, отягощали социальную систему страны. Статистика преступности также не показывает никаких обнадеживающих данных. В 2019 году немецкие не-граждане совершили 35% преступлений в Германии. Стоит еще раз подчеркнуть роль сирийцев: в том же году сирийцы несли ответственность за 12,2% насильственных преступлений. И хотя беженцы составляют всего 1–2% населения Германии, в 2018 году, например, мигранты совершили 12% всех преступлений на сексуальной почве.

Подобные негативные социальные явления не остаются незамеченными европейскими массами. Иммиграция в целом негативно воспринимается людьми во всем мире, особенно в Европе. В странах, где можно открыто говорить о негативных последствиях миграции, таких как Венгрия, Польша или Чехия, значительная часть населения ее совершенно не приемлет. В недавнем опросе европейского общественного мнения был поставлен вопрос о том, как, по мнению населения разных стран ЕС, 70 миллионов мигрантов могут быть успешно интегрированы в Европу в ближайшие годы? Ответы были ошеломляющими: не только страны Восточной Европы сочли этот сценарий совершенно нереалистичным, но даже более либеральные немецкое, французское, голландское, шведское и фламандское гражданские общества. Тем не менее цифра в 70 миллионов все еще является относительно низкой оценкой. Кстати, по данным агентства Eurobarometer, в 2018-2019 годах население Европы больше всего беспокоила миграция".

Веспреми пишет, что если европейские лидеры не придумают, как остановить массовую миграцию, то континенту предстоит реальная война с потоками мигрантов, приближающихся к нему (учитывая, что Россия и Китай сделают то же самое, если эти мигранты направятся туда). Он заключает:

"Т.С. Элиот справедливо указал, что главная проблема либерализма заключается в том, что он способствует демонтажу тех самых свобод, которые в первую очередь и способствовали его возникновению. Сегодня Брюссель совершает ту же ошибку: он преследует венгерских правых и их миграционную политику, называя их „крайне правыми“ и не видя реальности, что, если Европа не догонит Венгрию в этом отношении в ближайшее время, то к 2050 году, континент весь станет по-настоящему ультраправым. Придет день, когда мы будем считать Виктора Орбана умеренным, либеральным политиком, и, возможно, даже в Брюсселе будут испытывать ностальгию по старым добрым временам, когда все, что им нужно было делать, это писать гневные коммюнике только против одной Венгрии".

Итак, позвольте мне повторить мою позицию: если Орбан осудил "смешанное расовое" общество с точки зрения его этнической композиции, то я считаю, что он поступил морально неправильно (особенно с учетом того, что венгры сегодня — довольно смешанная раса). Но если он имел в виду — как я и думаю, — что Европа не может оставаться самой собой, в то же время импортируя большое число иммигрантов-мусульман, то он совершенно прав. (Если бы Реджеп Тайип Эрдоган сказал, что Турция не сможет оставаться исламской, если примет большое количество мигрантов-христиан, разве кто-нибудь моргнул бы хоть глазом?). Конечно, есть много европейцев-немусульман, которые предпочли бы, чтобы Европа вообще не оставалась христианской. Они хотели бы, чтобы Европа была светской и либеральной. Но это вряд ли произойдет.

Дополнение 3: Вот некоторые комментарии моих читателей.

Первый:

Около шести недель назад я обращался к группе людей по электронной почте по поводу цивилизаций и иммиграции. Я думаю, что это может быть полезно здесь. Я тоже думаю, что определения "западная цивилизация" и "западник" — это цитаты из ваших статей.

Далее следует письмо (я немного отредактировал его, чтобы читатели могли следить за ходом мысли без остальной части переписки по электронной почте):

"Вежливость и верховенство закона, и сама западная культура не определяются генетически или расово. Это просто исторический факт, что западная цивилизация и ее культура зародились на Западе или в Европе и развивались в местах, где выходцы из Европы селились и создавали свои страны.

Я представляю себе западную цивилизацию, определяемую так: страны и народы, образованные слиянием греческой философии, римского права и еврейской религии. Запад характеризуется большим разнообразием, но религия, идеи, искусство, литература и география отличают его от других цивилизаций.

Я представляю себе западного человека, которым может быть выходец и из Африки, и из Азии, живущий на Западе и широко разделяющий ценности, сформировавшие западную цивилизацию. Также историческим фактом является то, что либерализм (результат Просвещения) есть секуляризация христианства. Таким образом, религия играет историческую роль в формировании ценностей, которых придерживается Запад... и которые Запад навязал остальному миру с помощью империализма, технологий и власти (начиная с парусных кораблей, компаса и того, что Запад сделал с порохом).

"Замещение" (незападные иммигранты заменяют американцев) вызывает беспокойство по двум причинам. Первая: пока не ясно, могут ли люди из другой культуры перемещаться в больших количествах в принимающую культуру и могут (или будут ли) они беспрепятственно в ней ассимилироваться. Несколько лет назад я разговаривал с корейской иммигранткой (доктором философии и человеком, которого я считаю хорошей американкой), которая иммигрировала в США маленьким ребенком 40 лет назад. Она упомянула несколько раз, что "мы" долго не согласны были ассимилироваться. Я молча слушал, но думал: "И все-таки ты сделала это, потому что таковы были условия нашего предложения — приезжай в Америку и присоединяйся к команде!" Таково было американское видение иммиграции, отсюда и условия нашего предложения. Американцы не соглашались на то, чтобы большое количество неассимилируемых людей переселялось в нашу страну и балканизировало ее.

Иммигранты, которых мы впустили, должны присоединиться к команде, а не нападать на своих товарищей по команде.

Бывший сотрудник дипломатической службы США пишет:

Вы подробно комментировали недавнюю речь Орбана в этой жуткой Трансильвании, которая, как я полагаю, находится где-то недалеко от Питтсбурга. Вы сообщили, что Орбан сказал следующее:

"Тем не менее Запад хочет распространять свои собственные ценности, что остальной мир считает унизительным. Это то, что мы понимаем, поскольку иногда мы чувствуем то же самое. Я вспоминаю эпизод из жизни нашего министра иностранных дел Петера Сийярто примерно в 2014 году при предыдущей администрации США. Приехавший с визитом представитель правительства США небрежно сунул ему лист бумаги и просто сказал, что в Конституцию Венгрии следует внести поправки по содержащимся в ней пунктам, после чего дружба между Венгрией и США будет восстановлена. Поэтому мы понимаем это сопротивление остального мира распространению ценностей Западом, его экспорту демократии.

В связи с этим возникает вопрос: действительно ли дипломатическая практика Государственного департамента США настолько деспотичная, глухая, оскорбительная и вообще плохая?

Да. Да, это именно так.

Позвольте мне объяснить, как это могло так случиться. Но перед этим позвольте мне рассказать в качестве предыстории, что там происходит. Когда Государственный департамент хочет послать официальное сообщение другому правительству, обращаясь как суверен к суверену, он издает так называемую "демарш-телеграмму". Это телеграмма из главного государственного внешнеполитического ведомства в подведомственные учреждения — в данном случае посольство США в Будапеште, — которое содержит сообщение, обычно, хотя и не всегда изложенное так, что не позволяет никаких вариаций, инструкции, кому оно должно быть доставлено и как ответ принимающей стороны должен быть передан обратно в Госдепартамент и другим заинтересованным сторонам, таким как Совет национальной безопасности и/или спецслужбы.

Первое, что делает утром старший сотрудник посольства, отвечающий за политические вопросы, это проверяет почту, чтобы узнать, не пришли ли "демарш-телеграммы". В случае их поступления сотрудник, о котором идет речь, распечатывает "демарш-телеграмму", а затем форматирует сообщение в то, что в дипломатическом мире известно, как "неофициальный документ". Неофициальный документ представляет собой сообщение в текстовом виде без каких-либо фирменных бланков или других признаков того, от кого оно отправлено. Цель неофициального документа состоит в том, чтобы исключить словесное недопонимание и в то же время не предоставлять правительству принимающей страны документ, который оно может предъявить публично как исходящий от отправителя.

Так вот, тот "демарш" должен был быть передан на очень высоком уровне, на уровне министра иностранных дел, что делало его очень важным. Это отличает его от демарша низкого уровня, который может быть передан младшему коллеге-дипломату в местный МИД (обычно сотруднику американского отдела МИД страны пребывания). В данном случае сотрудник политической секции, получивший депешу на исполнение, сообщит о ней своему начальнику, советнику по политическим вопросам, который, вероятно, уже видел ее в ночной сводке шифропереписки. (Общим для всех американских посольств является проверка шифрованного трафика в 3:15 утра, на всякий случай).

Таким образом, в случае поступления "демарш-телеграмм" с ними поочередно работают как минимум три сотрудника посольства США: сотрудник политической секции, советник по политическим вопросам и советник-посланник. Затем готовится "неофициальный документ" и решается вопрос, кто будет вручать его представителю местных властей. Если речь идет о документе, предназначенном для министра иностранных дел страны аккредитации, то скорее всего, передавать его поедет сам посол или советник-посланник (впрочем, не всегда). В случае с правительством Венгрии это вполне мог быть советник по политическим вопросам, потому что ее МИД может расцениваться как "недостойное визита целого американского посла учреждение".

Итак, по крайней мере два старших сотрудника американской дипломатической службы, а всего три ответственных американских дипломата, видимо, участвовали в подготовке "демарша" венгерскому правительству. Наверное, они сидели в комнате для совещаний в посольстве и рассуждали примерно так: "Хм... Нам нужно осуществить перед венграми демарш и потребовать от них, чтобы они изменили свою гребаную конституцию, если он хотят быть „лучшими друзьями навсегда“ (BFF — Best Friend Forever) дяди Сэма".

Как же могло дойти до такого? На это есть четыре основные причины: 1) как идеологическое государство, правительство США расценивает отклонения от его идеологии как патологию и девиацию, заслуживающие только презрения; 2) как бюрократическая элита американская дипломатическая служба захламлена подхалимами и служаками типа "активных полезных дураков", которым не хватает способности думать самостоятельно и отстаивать свое собственное мнение; 3) как правительство сверхдержавы, администрация США страдает от ужасающе высокомерной некомпетентности, которой заражается все, что она делает и 4) еще недостаточно иностранцев сказали дяде Сэму "отвалить", чтобы был хоть какой-то шанс, что до правительства США дойдет месседж о том, что ему нужно изменить свои методы, чтобы не потерять влияние, в основном из-за продолжающегося абсолютного доминирования США в экономическом и финансовом отношении.

Я сочувствую этому венгерскому министру иностранных дел. Никак не могу взять в толк, как он вообще не выбросил того американского дипломата в окно.

Дополнение 4: Эта карта, основанная на выводах Pew Research за 2018 год, поможет вам лучше понять, почему Орбан говорит то, что делает, и почему Западная Европа так ненавидит это:

В Венгрии в Бога с определенностью верит 26% населения. В Германии — 10%, во Франции — 11%, в Великобритании — 12%, в Испании — 25%, в Италии — 26%.

Дополнение 5: Я думаю, что как американец, который прожил в Европе большую часть прошлого года, могу отметить совершенно разное понимание в Америке и Европе категорий "раса", "этническая принадлежность" и т.д. Я упоминал выше, насколько легче Америке ассимилировать иностранцев всех мастей. Я также выступаю против массовой миграции, потому что она по своей сути является дестабилизирующей, но также верно и то, что мусульманам, индуистам, буддистам и другим гораздо легче влиться в американскую жизнь среди христиан и евреев, чем сделать то же самое в Европе. Это замечательная черта Америки, хотя в то же время человеку здесь гораздо труднее придерживаться своих ценностей. И, как я сказал выше, французу или немцу гораздо легче ассимилироваться в американской жизни, чем американцу в любой из этих стран. Это не потому, что Америка лучше, чем Франция или Германия. Дело в том, что мы разные нации, с разными традициями. Венгры смотрят на Францию, Германию, Бельгию и другие европейские страны, и видят, как много у них проблем с ассимиляцией неевропейских мигрантов.

И тогда в Венгрии задаются совершенно справедливым вопросом: с какой стати они должны навлекать такие же проблемы на свою страну?

Род Дреер.
Источник.