Статьи

• 10 марта 2011
• Общество, Политика, Экономика

Джон Перкинс – бывший «экономический убийца». Наделенный незаурядным талантом убеждения и вооруженный солидными экономическими знаниями, он десять лет верой и правдой служил интересам первой империи мира.

Его задачей являлось разорение стран третьего мира по заказу американских корпораций. Раскаявшись и выпустив книгу «Исповедь экономического убийцы» (John Perkins. «Confessions of an Economic Hit Man»), он сегодня возглавляет движение за повышение экономической, социальной и экологической ответственности в бизнесе. Журналист Эмми Гудмен встретилась с ним 5 июня 2007 года и взяла интервью для американской альтернативной радио- и телепрограммы «Демократия сейчас!» («Democracy Now!»). Поводом для беседы стал выход его второй книги, «Тайная история американской империи» («The Secret History of the American Empire»).

Эмми Гудмен: Прежде всего, для тех, кто еще не знает, напомните, пожалуйста, кто такой «экономический убийца»?

Джон Перкинс: Я бы просто сказал, что за годы, прошедшие после Второй мировой войны, экономические убийцы практически создали первую империю действительно мирового масштаба. В отличие от других империй в истории, это было сделано не военными, а изощренными экономическими средствами.

Методов работы много, но обычно все начинается с интереса корпораций к природным ресурсам, например, нефтяным, той или иной страны третьего мира. Мы отправляемся в эту страну и навязываем ей разорительный кредит из фондов Всемирного банка или аналогичной организации. Страна при этом не получает ни цента реальных денег. Все переводится на счета американских компаний, которые начинают строить там крупные объекты инфраструктуры – электростанции, индустриальные зоны, порты, дороги. Горстка самых богатых выигрывает, для бедных же ничего не меняется. Их не подключают к электросетям, без нужной квалификации их не берут на работу в индустриальные зоны. При этом на них обрушивается колоссальная тяжесть внешнего долга, выплатить который практически невозможно. Вот в этот момент мы, экономические убийцы, выезжаем на место и говорим тамошнему руководству: «Вы знаете, что вы должны много денег. Выплатить долг вы не сможете, если не выжмете из вашей страны все соки».

Э.Г.: Как вы стали экономическим убийцей?

Д.П.: По окончанию экономического факультета Бостонского университета я был приглашен в Агентство национальной безопасности (АНБ), самое крупное и, пожалуй, самое засекреченное разведывательное учреждение в стране.

Э.Г.: В представлении большинства людей таковым является ЦРУ, хотя АНБ крупнее…

Д.П.: О, да, намного крупнее. Во всяком случае было, когда я там работал. И оно совершенно непроницаемо. О ЦРУ известно довольно много, об АНБ же кто-то что-то где-то слышал, и все. Считается, что оно занимается криптографией, то есть шифрованием и дешифрованием переписки, но, как недавно стало известно, оно занимается и подслушиванием телефонных разговоров.

На последнем курсе университета я прошел серию довольно сложных тестов, психологических и с использованием детектора лжи. Тогда меня и отобрали как потенциально пригодного к роли экономического убийцы. В моем характере отметили определенные слабости, обычно облегчающие контроль над человеком, три самых типичных для нашего общества: деньги, власть и секс. Кем из нас не владела хотя бы одна из этих страстей? Мной в те годы владели все три.

Вскоре по рекомендации АНБ вступил в Корпус добровольцев мира и отправился в Эквадор, где три года провел в среде коренных жителей Амазонии и Андов. Они тогда только начинали противостоять нефтяным компаниям. Кстати, это они в конце концов добились открытия судебного процесса против компании «Тексако» («Шеврон»), самого крупного в истории по экономическому вопросу. Для моей предстоящей деятельности это был незаменимый опыт.

Я все еще находился в составе Корпуса мира, когда мне предложила работу частная американская компания «Чарлз Т.Мэйн» в Бостоне, специализировавшаяся на консалтинговых услугах и насчитывающая около двух тысяч сотрудников. Там я и начал карьеру экономического убийцы, там же поднялся по служебной лестнице до самого верха, став главным экономистом компании.

Э.Г.: Какое отношение это имело к АНБ? Вы оставались как-то связаны?

Д.П.: Это самое интересное в их системе – отсутствие прямых связей. Компания взяла меня на работу только после собеседования в АНБ. Это очень хорошо замаскированная и продуманная система, где для выполнения непосредственной работы нанимают частные фирмы. Тогда, если кого-то возьмут с поличным при даче взятки государственному лицу, виновата будет частная фирма, а американское правительство останется вне подозрений. Когда переговорами решить задачу не удается, и в дело вступают «шакалы», свергающие правительства и убивающие политических деятелей, они тоже приходят из частного сектора. Это не сотрудники ЦРУ. В воображении большинства людей укоренился образ этакого агента 007, работающего на правительство и имеющего лицензию на убийство. На собственном опыте уверяю вас: агенты государственных служб давным-давно этим не занимаются. Подобные операции поручаются частным подрядчикам. Я лично знаю многих из них.

Э.Г.: В вашей второй книге вы пишете о происходящем на наших глазах захвате мировой власти. Как раз сейчас, когда мы с вами разговариваем, в Германии проходят массовые протесты против предстоящей встречи на высшем уровне «большой восьмерки». Что вы можете сказать по этому поводу?

Д.П.: Я думаю, что это очень характерное явление. Что-то меняется в современном мире, меняется радикальным образом. Нет никаких сомнений, что мир, в котором мы живем, находится в чрезвычайной опасности. Но это и очень маленький мир, где мы в любой момент знаем, что делается в Германии, в центре Амазонии, повсюду.

Э.Г.: Что такое, по-вашему, «большая восьмерка»?

Д.П.: Это самые богатые люди мира. Они правят миром. Лидером являются США, но в действительности всем заправляют крупнейшие корпорации. Не правительства, поскольку в конечном счете все они служат интересам корпораций. Известно, например, что кандидату в американские президенты, республиканец он или демократ, на избирательную кампанию нужно примерно полмиллиарда долларов. Они получают эти деньги не от нас с вами, а от самых богатых компаний. Само собой разумеется, что эти долги подлежат выплате. Поэтому «большая восьмерка» — это группа лиц, которые представляют интересы крупнейших транснациональных корпораций и находятся у них в подчинении.

В Европе, Латинской Америке и на Ближнем Востоке нарастает невиданная по силе волна сопротивления всемирной империи. Но империя эта почти невидима, поскольку возникла с помощью не явной военной, а тайной экономической силы. Об экономических убийцах большинство людей до недавнего времени ничего не знали, поэтому и не знали и о существовании построенной ими империи.

Подавляющее большинство американцев не имеют ни малейшего представления о том, что являются подданными жесточайшей империи, живущей порабощением и, без преувеличения, ограблением других народов. Но люди начинают понимать, что происходит…

Э.Г.: Выше вы упомянули о процессах «Шеврон – Тексако» …

Д.П.: Это чрезвычайно важный процесс. Когда меня в 1968 году как члена Корпуса добровольцев мира направили в Эквадор, деятельность «Тексако» там только начинала разворачиваться. Тогда компания, политики и Всемирный банк обещали народу, что «нефть выведет страну из бедности». Люди в это поверили, я тоже. Но случилось наоборот. Нефть сделала ее еще беднее, тогда как «Тексако» получила баснословные прибыли. При этом были уничтожены обширные зоны лесов Амазонии.

Нынешний процесс, открытый по инициативе Стивена Донцигера и группы адвокатов Эквадора, оценивается в шесть миллиардов долларов (четыре с половиной миллиарда евро). Это самый крупный в истории судебный иск экологического характера. Тридцать тысяч эквадорцев обвиняют компанию «Тексако» (ныне входит в корпорацию «Шеврон») в отравлении лесов Амазонии токсичными отходами в объеме семидесяти миллиардов литров! В тридцать раз больше, чем «Эксон-Вальдез»! Многие десятки людей уже умерли и продолжают умирать от раковых и других заболеваний, вызванных загрязнением этого региона. Сегодня это самый бедный регион одной из беднейших стран Южного полушария. Невероятно!

Особенно знаменательно, на мой взгляд, в этом процессе, что адвокаты приняли дело к защите не только и не столько из солидарности, сколько в расчете на очень крупное вознаграждение при положительном исходе, в котором они, кстати, уверены. Это очень важно. Это стимулирует других адвокатов действовать аналогичным образом в Нигерии, Индонезии, Боснии, Венесуэле, других странах. Так возникает международное движение адвокатов, защищающих интересы бедноты и вознаграждаемых деньгами корпораций, осужденных за безответственность.

Две недели назад я был в Эквадоре со Стивеном Донцигером, и он мне сказал: «Я знаю много фирм, совершавших ошибки и затем отвечавших перед судом. Но в данном случае не было никакой ошибки. Руководители «Тексако» действовали совершенно осознанно. Ради нескольких долларов экономии они пошли на убийство массы людей» Теперь им придется расплачиваться, отвечать за содеянное, и я очень надеюсь, что привлечение предпринимателей к ответственности за разрушительную деятельность станет обычной практикой.

Э.Г.: Обратимся теперь к политическим лидерам стран Латинской Америки, таким как Хайме Рольдос. Расскажите немного о нем. Вы цитировали его в вашей первой книге, «Исповедь экономического убийцы»

Д.П.: Это был невероятный человек. После долгих лет военной диктатуры американских марионеток в Эквадоре состоялись демократические выборы. Программа одного из кандидатов, Хайме Рольдоса, предусматривала использование природных ресурсов, в том числе нефти, которая тогда начинала играть важную роль, для улучшения жизни эквадорцев. Это было в конце 1970-х годов. Меня тогда направили в Эквадор и Панаму с заданием переманить их руководителей на нашу сторону, коррумпировать…

Хайме Рольдос одержал сокрушительную победу на выборах и начал проводить свою политику в жизнь, выполнять обещания. Представляете, он намеревался ввести налог на добычу нефти! В случае отказа вкладывать более половины прибыли в развитие Эквадора компаниям угрожала национализация. Тогда меня и направили туда с группой других «советников». В данном конкретном случае я был на вторых ролях. Моей основной задачей было оказание влияния на генерала Омара Торрихоса в Панаме. Надо было во что бы то ни стало заставить обоих лидеров отказаться от выполнения предвыборных обещаний.

То есть, мы должны были им сказать: «Если вы будете играть в нашу игру, мы сделаем вас и ваши семьи очень и очень богатыми. Это мы вам гарантируем. Если же вы откажитесь и продолжите выполнять свои предвыборные обещания, вы рискуете кончить как Альенде в Чили, Альбенц в Гватемале и Лумумба в Конго»

Я могу по памяти перечислить всех президентов, которых мы свергли или убили за то, что они не хотели играть в нашу игру. Хайме Рольдос изменить политику отказался. Не удалось подкупить и Омара Торрихоса. Для меня, как экономического убийцы это был досадный проигрыш, для них же – преддверие настоящей катастрофы: в случае окончательного фиаско я должен был уступить место «шакалам», а те, глядя по обстоятельствам, либо свергнуть, либо убить обоих. В данном случае оба были убиты. На этот счет у меня нет никаких сомнений. В 1981 году, с интервалом в два месяца, личные самолеты обоих разбились.

Э.Г.: Расскажите о ваших встречах с Омаром Торрихосом.

Д.П.: Вопреки всем усилиям США, Торрихос продолжал настаивать на том, чтобы Панамский канал был возвращен панамцам. Мы провели вместе много часов, и я проникся к нему глубоким уважением. Это был располагающий к себе и отважный человек, становившийся неистовым националистом, когда дело касалось интересов его народа. Я испробовал все возможные методы, но так и не сумел его подкупить. Чем больше я убеждался в тщетности моих попыток, тем отчетливее представлял нависшую над ним опасность. Его самолет разбился в мае. Незадолго до этого он сказал своей семье: «По всей вероятности, я следующий по списку, но теперь это не так важно. Канал возвращен». Он подписал с Джимми Картером договор о возвращении Панамского канала под контроль Панамы. Однажды ночью ему приснилось, что самолет, в котором он летел, разбился, врезавшись в склон горы. Он погиб через два месяца после Хайме Рольдоса.

Э.Г.: Каковы были ваши личные отношения с Рольдосом и Торрихосом?

Д.П.: Я встречался с Торрихосом на официальных собраниях, коктейлях, пикниках. Он любил такие мероприятия. Я упорно пытался переманить его на нашу сторону, напоминал, что если он согласиться, то он сам и его народ получат очень выгодные контракты, станут очень богатыми, и т.д. Я предостерегал его, но он и без меня знал, что его ждет, если он отвергнет мои предложения. Он говорил: «Я хочу в этой жизни сделать все, что в моих силах, а потом – будь, что будет». После выхода «Исповеди…» Марта Рольдос, дочь Хайме, приезжала в США, чтобы со мной встретиться. Я только что вернулся из Эквадора, где встречался с ней. Марта выдвинула свою кандидатуру в эквадорский парламент и была избрана. Она вышла замуж за племянника Омара Торрихоса. Ей было семнадцать лет, когда родители погибли. Мать была в самолете вместе с отцом…

Э.Г.: О чем говорили между собой «экономические убийцы» в те времена? Я имею в виду тот период, когда вы были главным экономистом в «Чарлз Мэйн»

Д.П.: Когда мы собирались вместе, мы вполне могли провести вечер за столом, например, в отеле «Панама», но темой разговоров всегда было одно и то же – как эффективнее влиять на влиятельных людей.

Кроме того, мы должны были выполнять и рутинную работу – составлять экономически обоснованные прогнозы того, как, получив кредит, та или иная страна может улучшить показатель своего валового внутреннего продукта. Такие прогнозы мы составляли и для Всемирного банка, и для таких политических лидеров, как Омар Торрихос, убедительно демонстрируя, как огромные суммы, взятые в долг, позволяют быстро повысить валовой национальный продукт страны и благосостояние ее населения.

С экономической точки зрения эти расчеты совершенно верны, и ВНП действительно повышается. Однако, несмотря на улучшение экономических показателей, бедняки от таких кредитов становятся еще беднее. Омар Рольдос и Хайме Рольдос это прекрасно знали, а я только начинал понимать. Богатые обогащаются, бедные же к валовому национальному продукту не имеют никакого отношения. У подавляющего большинства из них нет никаких доходов. Они живут сельским хозяйством, кормят себя и семью, но денег при этом не зарабатывают. Ответственность же за выплату внешнего долга в полной мере распространяется и на них. Обремененное долгосрочным кредитом государство в конце концов оказывается не в состоянии финансировать систему здравоохранения, образования, прочие социальные службы…

Э.Г.: Расскажите, пожалуйста, о событиях в Конго.

Д.П.: Конго – это очень мрачная история! И до сих пор тщательно скрываемая. В США об Африке вспоминают редко. В Конго добывается минерал под названием колтан. Большинство из нас никогда о нем не слышали, но без него не было бы ни сотовых телефонов, ни портативных компьютеров. Из-за колтана были убиты миллионы людей, потому что мы с вами и все жители стран «большой восьмерки» хотим, чтобы компьютеры и телефоны стоили дешево. Фирмы-производители расхваливают свой товар так: «Смотрите, мой на двести долларов дешевле!». Они умалчивают, что для этого надо было ограбить целую страну, Конго. Шахтеры на колтановых рудниках умирают от истощения сил. Ради снижения себестоимости на пару центов разгораются настоящие войны. Надо понять, что если мы хотим жить в безопасном мире, портативные компьютеры и сотовые телефоны должны стоить дороже, а часть денег выплачиваться тем, кто добывает колтан. То же самое относится к нефти и другим природным ресурсам, за которые мы упорно не желаем платить настоящую цену. Миллионы людей в мире страдают от нашей погони за дешевизной. Пятьдесят тысяч человек умирают каждый день с голоду и от болезней, связанных с недоеданием, из-за нехватки медикаментов. За бесконечно длинный рабочий день они получают бесконечно мизерную зарплату. И все это для того, чтобы мы у себя могли покупать товары по низким ценам.

Э.Г.: Вы пишите, что, с точки зрения корпораций, войны во Вьетнаме и Ираке отнюдь не проиграны…

Д.П.: Да. Вы и я, мы видим в этих войнах поражение. Для тех, кто потерял в них сына, брата, мужа, это тоже поражение. Но компании сделали во Вьетнаме огромные деньги: военная промышленность, строительные фирмы и прочие. И, само собой разумеется, то же самое происходит в гигантских масштабах в Ираке. Ассоциации, выступающие в поддержку того, чтобы молодые американцы продолжали воевать в этой стране, тоже получают крупные суммы. Эти компании не проигрывают, они делают очень прибыльный бизнес. Я понимаю, что это звучит цинично. Но в таких вопросах я – циник. Я там был и видел, что происходит. С этим нельзя мириться. Никто не вправе с этим мириться.

Э.Г.: Сорок лет спустя после израильско-арабской войны 1967 года вы называете Израиль «американской крепостью» на Ближнем Востоке.

Д.П.: Это в равной мере очень печально и очень характерно, что израильтянам внушают, будто тамошняя земля дана им в качестве компенсации за Холокост. Несомненно и очевидно, что совершенное по отношению к ним ужасно и что они заслуживают внимания, возмещения и стабильных условий жизни. Но зачем было селить их в самом центре традиционно враждебного к ним арабского мира, в настолько нестабильном регионе? Да просто затем, чтобы в ключевой точке самой богатой нефтью географической зоны иметь готовый к бою гигантский форпост. Мы знали об этом, когда создавали государство Израиль – нашу военную базу в центре ближневосточного нефтяного бассейна. Тем самым и со всей очевидностью мы не только спровоцировали гнев и возмущение в мире, но и создали ситуацию, из которой трудно найти конструктивный выход. Кстати, трудно не заметить, что наша военная база в Израиле может быть использована как в целях обороны, так и в целях нападения. Нечто вроде замка крестоносцев. И можно только сожалеть, крайне сожалеть, что израильтяне оказались втянуты в эту ситуацию. Как и американцы. От нее страдает весь мир.

Э.Г.: Мы путешествуем вокруг света, примерно как вы в вашу бытность международным советником. Вы написали также несколько книг о шаманах и о Тибете. Как связываете вы Тибет с тем, о чем говорилось выше?

Д.П.: Я побывал в Тибете всего несколько лет назад. Со мной была группа из трех десятков членов одной некоммерческой организации. Тибет сегодня производит очень тягостное впечатление, присутствие Китая ощущается буквально во всем. Тибетская культура уничтожается на наших глазах. На каждом шагу китайские солдаты, агенты спецслужб. Многие из участников поездки только на месте оценили весь ужас ситуации. Но те, кто были со мной в Амазонии, где наши нефтяные компании и армии делают то же самое, спросили: «Вам это не напоминает то, что мы делаем почти повсюду в мире?». Есть вещи, о которых очень не хочется думать…

Все могут скандалить: «Свободу Тибету!», и это надо делать. Но почему не требовать свободу и для стран, находящихся под нашим собственным каблуком? Я не люблю ставить вопрос таким образом и знаю, что многие со мной не согласятся, но мне кажется, что Ирак сегодня находится в еще худшем положении, чем Тибет. Мы сами создаем в мире ситуации, подобные тибетской, даже если в большинстве случае не отдаем себе в этом отчета. Большинство американцев знают о том, что делают китайцы, а что делаем мы сами в еще более крупных масштабах – нет.

Э.Г.: Джон, расскажите о вашей метаморфозе. Вы зарабатывали много денег, путешествовали по миру. Вы встречались с президентами и премьер-министрами и вынуждали их капитулировать. Что заставило вас изменить вашу жизнь и в конце концов даже написать об этом книгу?

Д.П.: Когда я начинал, у меня за плечами были три или четыре столетия кальвинизма нью-хэмпширских и вермонтских янки с их незыблемыми моральными принципами. Я вырос в семье довольно консервативных республиканцев. В 1971-1981 годах, работая в роли «финансового убийцы», я был еще слишком молод, чтобы все понимать, хотя чувствовал, что делаю что-то не то. Но все меня подбадривали, президенты всех этих стран и президент Всемирного банка Роберт МакНамара меня так хвалили. Меня приглашали выступать с докладами на конференциях в Гарварде и в других престижных местах. Я не делал ничего противозаконного. То есть, это должно было бы считаться противозаконным, но не считается. Что-то в этом мне сильно не нравилось. Со временем я начал понимать, что именно, и чем лучше понимал, тем труднее было продолжать. Когда я возглавил группу из сорока человек, их коллективный опыт намного ускорил мое прозрение.

Однажды во время отпуска я прогуливался на лодке в районе Виргинских островов и пристал к острову Сент-Джон. Вскарабкавшись на прибрежный холм, я оказался на краю заброшенной плантации сахарного тростника. Это было как в сказке: цветущие бугенвилии, закат солнца… Я сел в траву, испытывая ни с чем не сравнимый покой в душе. Внезапно до моего сознания дошло, что эта плантация стоила жизни тысячам рабов, что все в этом полушарии построено на костях миллионов рабов. Меня охватило странное чувство, это были и гнев, и одновременно, тоска. Я вдруг понял, что соучаствую в продолжении этой бесчеловечности, что я тот же работорговец, только организующий дело слегка иначе, утонченнее. Результат же ничуть не менее постыден. Тогда я и принял решение остановиться раз и навсегда. Вернувшись в Бостон, я подал заявление об уходе.

Э.Г.: Одно дело уволиться, совсем другое – решиться написать книгу о своей деятельности. Вы ведь решились на это отнюдь не сразу?

Д.П.: После ухода с работы я несколько раз пытался написать книгу, впоследствии ставшую «Исповедью экономического убийцы», но всякий раз, как я обращался к кому-нибудь из бывших коллег или «шакалов» с просьбой поделиться воспоминаниями, новость быстро распространялась и я получал звонки и письма с угрозами. Моя дочь тогда была еще маленькая. Сейчас ей двадцать пять лет.

Предлагали взятки, и я взял одну, все-таки полмиллиона долларов (340 000 евро). Оформили «законным образом», но взятка есть взятка и все равно незаконна. Дали с условием, что книгу я писать не буду. Для очистки совести я вложил большую часть этих денег в создание двух некоммерческих организаций, «Дрим чейндж» и «Пачамама эллиенс», которые помогают жителям Амазонии в борьбе с нефтяными компаниями. Но я не написал книгу. Находил себе разные оправдания. Написал несколько других книг: об автохтонных племенах, с которыми приходилось работать, о шаманах, и т.п.

11 сентября 2001-го я находился в Амазонии, в гостях у индейцев шуар. Я немедленно отправился в Нью-Йорк. Там, стоя на краю дымящегося кратера, из которого доносился запах паленого мяса, я понял, что должен написать книгу. Откладывать дальше я не имел права. Американцы не понимали, почему люди в разных концах света в таком гневе, отчаянии и ужасе. Я должен был взять на себя свою долю ответственности за 11 сентября. Честно говоря, в известном смысле, это долг каждого из нас. Это не значит, что нужно закрывать глаза на зверства, совершаемые другими, ни в коем случае. Я никого не оправдываю. Но я действительно осознал тогда, что американский народ нуждается в понимании причин такого всемирного гнева. Я должен был написать эту книгу.

На этот раз я никому ничего не сказал. Мои жена и дочь знали, что я пишу новую книгу, но не знали о чем. Я больше никого не просил поделиться воспоминаниями, это, конечно, затрудняло работу. В конце концов я отдал рукопись одному очень хорошему агенту в Нью-Йорке, а тот переправил ее издателю.

Начиная с того момента, книга была моей лучшей страховкой: случись со мной что-нибудь, даже сейчас, это только повысит к ней интерес. Впрочем, она и так хорошо продается. Меня даже спрашивают: «Не боишься, что издатель организует на тебя покушение, чтобы подогреть спрос?». Нет, не боюсь.

Э.Г.: В вашей книге фигурирует некий Джек Корбин, «родившийся шакалом». Что это за человек?

Д.П.: Это вымышленное имя, хотя за ним скрывается реальное лицо. Он жив-здоров и работает сейчас в Ираке. Это «шакал», профессиональный убийца. Лично для меня самый интересный эпизод в книге происходит на Сейшелах, в этой крохотной островной стране у побережья Африки. И Джек Корбин – участник этого эпизода.

Так сложилось, что совсем рядом, на атолле Диего-Гарсия, расположена одна из стратегически наиболее важных американских военно-воздушных баз. У нее долгая история… В конце 1970-х сейшельский президент Джеймс Мэнчем, поддерживающий с нами дружеские отношения, был свергнут в результате бескровного государственного переворота, и к власти пришел социалист Франс-Альбер Рене, который стал угрожать выгнать нас с атолла Диего-Гарсия и предал огласке страшную подоплеку нашего присутствия там. Не буду сейчас вдаваться в подробности на этот счет…

Э.Г.: Особенно в отношении столь крупной военной базы…

Д.П.: О, еще какой крупной! Она участвовала и продолжает участвовать в операциях в Афганистане и Ираке, в Африке и других регионах планеты. Но я сейчас не об этом… Мою командировку на Сейшелы отменили и отправили туда отряд наемников из Южной Африки. Сорок пять или сорок шесть человек, точно уже и не помню, под видом команды регбистов с рождественскими подарками для сейшельских детей. Действительной миссией было свержение правительства и убийство Рене. Я тогда эту группу не знал. Теперь я лично знаком с Джеком Корбином. Встречался с ним после этого. Как выяснилось, наши пути пересекались и раньше, но без личных контактов.

Э.Г.: Так что же он сделал?

Д.П.: Команда прибыла на Сейшелы и была задержана прямо в аэропорту: один из «регбистов» плохо спрятал свое оружие. В аэропорту завязалась перестрелка, но в конце концов здание было взято в кольцо несколькими тысячами солдат. По словам самого Джека, это был один из тех редких случаев, когда ему казалось, что живым он оттуда не выберется. Он был в полной растерянности. В это время к аэропорту приблизился «Боинг-707» компании «Эр Индия», запросил разрешения на посадку и получил его. Как только самолет приземлился, отряд захватил его и улетел в Дурбан, Южная Африка. Об этом писали газеты, но тогда я не знал, что в действительности произошло. Как все телезрители я видел прибытие самолета в Дурбан, как его окружили агенты службы безопасности и как «регбисты» сдались южноафриканским властям. Позднее читал, что они предстали перед судом, получили разные сроки тюремного заключения, а некоторых даже приговорили к высшей мере. Тем для непосвященных история закончилась.

Когда я познакомился с Джеком, он рассказал, как на самом деле развивались события. Когда южноафриканские агенты окружили самолет, они, прежде всего, связались по радио с пилотами и обнаружили, что на борту находятся … их друзья и даже инструкторы. После этого договориться о добровольной сдаче было проще простого. Отряд провел три месяца в тюрьме, но в комфортных условиях, с телевизорами и всем прочим, после чего бесследно исчез. Многие из них сегодня работают на нас в Ираке, делают то, что нашим солдатам делать не полагается, и получают за это большие деньги.

Э.Г.: А Джек Корбин?

Д.П.: Он числится в одной местной фирме, работающей по контракту с Пентагоном, ЦРУ или аналогичным учреждением. Наемников там много. Специалисты такого уровня, как Джек Корбин, высоко ценятся. Как самым квалифицированным им поручают и наиболее деликатные операции. Операциями попроще занимаются фирма «Блэкуолтер» и ей подобные. Знаний и опыта у них меньше, и они там для выполнения грязной работы. Среди них кого только не встретишь.

Э.Г.: Что по-вашему, можно со всем этим поделать сегодня?

Д.П.: Императором созданной нами империи является вовсе не президент страны. Президент исполняет свои функции в течение короткого отрезка времени. На самом деле не имеет значения, кто сидит в Белом доме, демократ или республиканец, и кто заправляет в Конгрессе: империя держится потому, что ей правят те, кого я называю «корпоратократией», группа лиц, возглавляющих крупнейшие корпорации. Этим людям нет необходимости устраивать заговоры. Они контролируют все, что им нужно для достижения цели. Это действительно императоры, в том смысле, что они не отвечают ни перед кем. Их не избирают демократическим путем, у них нет ограниченных сроком мандатов. На них не влияет никто, кроме их акционеров, но комитеты акционеров они сами же, как правило, и возглавляют. Эти люди и есть реальная власть за кулисами всего происходящего. Поэтому, если мы хотим выправить ситуацию, мы должны пошатнуть их кресла. Мы должны реформировать корпорации, которые являются источником их влиятельности. Сегодня у корпораций цель только одна: любой ценой и желательно каждый день класть в карманы горстки людей максимально крупные прибыли… Нет никаких оснований, чтобы это продолжалось бесконечно. Компании так же ответственны перед законом, как частные лица. У частных лиц есть гражданские права и гражданские обязанности. Таковы должны быть и у компаний. Я имею в виду такие первейшие обязанности, как забота об их работниках, клиентах, потребителях и всех тех повсюду в мире, кто поставляет им природные ресурсы, благодаря которым функционирует экономика планеты. Они также обязаны заботиться об окружающей среде и условиях жизни людей.

Мы должны вынудить корпорации играть по правилам, общих для всех…

Э.Г.: Последний и очень короткий вопрос в отношении Эквадора. 24 января его министр обороны Гуадалупе Ларрива погибла в вертолетной катастрофе неподалеку от американской военно-воздушной базы в Манта. Знаете ли вы что-нибудь об этом?

Д.П.: Да. Я только что вернулся из Эквадора, и там все вспоминают, что то же самое случилось с министром обороны Хайме Рольдоса перед тем, как он сам был убит. То, что это произошло неподалеку от базы в Манта и при очень странных обстоятельствах (столкновение двух вертолетов), наводит эквадорцев на мысль о том, что это знак предостережения Рафаэлю Корреа, новому президенту страны.

Amy Goodman – журналист и исполнительный продюсер  американской альтернативной радио- и телепрограммы «Демократия сейчас!» («Democracy Now!») www.democracynow.org